Юрий Глушко. Писатель, колумнист, публицист Posts

— Продолжим наш интересный разговор,- Брайан почему-то не волновался, хоть и знал, что в этот час решится — быть ему охотником или дичью.
Его занимало другое; он никак не мог понять, что за человек сидит перед ним. Слишком молодой для серьезного дела, он, тем не менее, производил впечатление. Но все же Брайан не мог поверить, что он действует в одиночку. Если это так, то уже второй час Брайан общался с самоубийцей — в одиночку такого дела ему не потянуть. Здесь явно чувствовалась рука профессионала, и Брайан знал чья это рука. Если его предположения оправдывались хотя бы наполовину, дела Брайана были плохи. Он знал, что Джонсон не отступит, пока не свалит его.
«А парень молодчина — с нервами в порядке, да и голова на месте,- думал Брайан, стремясь оттянуть обязательную развязку — ему становилось жаль лишаться такого приятного общества. Собеседник Брайана попивал кофе и не проявлял ни малейшего беспокойства. Пододвинув к себе коробку с сигарами, он щелкнул зажигалкой, вопросительно взглянул на Брайана. Тот кивнул головой.
Юноша подал ему сигару и зажигалку. Пока огонь лакомился табаком, Брайан коротко взглянул в ясные карие глаза юноши. Взгляд его был настолько безмятежным и по-деловому сосредоточенным, что Брайан растерялся.
«Молодчина, — снова подумал он,- если дело выгорит, возьму его компаньоном».

… Молодой журналист Джон Харпер сидел за столиком уютного пресс-бара на 10-й стрит и потягивал свой любимый коктейль «Уик -энд». Коктейль был самым дешевым пойлом в этом заведении, и история его названия была такова: однажды Джону пришлось угощать самого старшего менеджера по рекламе Брайана Холдена. Попробовав этот страшный состав, Брайан сказал: «Когда нашей газете придет конец, то все мы будем пить такую дрянь». Разговор прервался дружным хохотом и больше не возобновился, по память об этом событии осталась. Поскольку Брайан, как и Джон, работал в еженедельнике «Уик», то злосчастный коктейль и получил такое название.
Тем не менее, Джон любил пропустить по стаканчику «Уик-энда» с кем-то из своих, знакомых, и вовсе не потому, что ему нечем было заплатить за выпивку покруче, в свои двадцать пять он был уже известен. В альманахе «Мьюзик» его обозрения ценились на вес золота — он умел найти к капризным личностям подход. В своей газете он прославился еженедельными статьями на аморальные темы, написать которые более морально, чем это делал Джон, не мог никто, и, тем не менее, главная тема постоянно ускользала от него в руки других. Главные интервью брали другие, главные репортажи выходили с подписями боссов в костюмах хорошей ткани и кредитными карточками, с которыми не страшно было бы и упустить пару новостей ему, Джону.
Назло этим пузанам Джон носил потертую джинсу, темные очки, отпустил длинные патлы до плечей и каждое утро страдал, пытаясь их расчесать, но своего достиг. Его заметили, стали узнавать, и давать самые безнадежные задания.